Психологический портрет Павловского Г. О.

это может вам помочь Плюсы фасадов В России фасады появились не так давно, как например, в Германии или Финляндия

Психологический портрет Павловского Г. О.

Шахматист особых, виртуальных, шахмат. Мастер неразыгранных комбинаций, несовершенных ходов, сражающийся в поддавки по меняющимся в партии правилам. Чего только не встретишь в России! Скучает, пока не переходит к экзотике своих шахматных ходов и комбинаций. Герой 'Защиты Лужина' - на вершине пирамиды действия. Ушел в себя - и не вернулся, просил не беспокоить - потому что его все равно нет.

Историк будущего - именно историк, а не футуролог. Хитрость - в создании новой профессии. Предвидеть, диктовать будущее, а иногда, не стесняясь, засучив рукава писать его подстрочник. Ненавидит время. Хочет его тасовать, вытаскивая, вырывая карты, приказывая остановиться мгновению - то прошлому, то будущему, то настоящему.

Скручивает время в спираль. То примитивные картинки - ходы из прошлого, то поисковые PR-технологии будущего, то простые, незамечаемые из-за того, что лежат рядом, технологии прямо в сегодня. Схемы, проекты, потоки - способы отводить глаза от простых и ясных лобовых решений. Слои камуфляжа, обертки, запасные ходы, обходные маневры игры 'Зарница' - всевозможная путаница всех незабываемых лет - все тут, весь запас пиротехники, неиспользованной хитрости слоев своей жизни. Драгоценная простота, вещая кнопка - в складках халата нищего.

Рычаг - в замусоренной пещере, камень над детским 'секретом'. етом'. Игра в тайну, покрывало обыденности - стремление отдалить миг, когда мечта точности и простоты выходит на проверку. Телеграфист начала века: немного мистики, немного Ницше, немного задора соблазнить уездную барышню, к тому же сидящий перед аппаратом будущего. Чеховский герой пристанционного местечка. Епиходов, устроившийся на должность на полпути к революции. Фокусник информации.

Способность запутывать и затуманивать простейшее умеет выдать за разгадывание сложного. Мастер кроссворда, рифмующего все со всем - от нежданных номеров до остановки троллейбуса в городе ?, где никогда не был. Человек-криптограмма. Мастер 'не здесь', 'не сейчас', 'не отсюда'. Бесконечное изображение вещего знания, скрытой причастности, особой информации, мнения. Неутомимый строитель лабиринта. Борхес от быта. Лишние ходы, обманные движения, заячьи петли, камлание и напевание под нос - ни дня, ни строчки в простоте.

Профессионально способен свести с ума ангела, запутать идущую по следу собаку, пустить троллейбус по колее трамвая. Крот. В его подземных ходах и захоронках может разобраться только он сам. Ни шапочка на смешных завязочках, ни корочка плесневелого сыра, ни записки ни о чем, ни монетка несуществующего государства никому ничего не раскроют.

Так - ему одному ведомое, когда-то хорошо забытое нечто. нечто. Выглядывая из норки, украдкой, искоса бросает взгляды на происходящее и уходит к себе, 'в себя'. Откуда появляется, когда ему надо. Чувствует себя от этого очень свободным. Трудолюбив, как крот, роющий и иногда выходящий ненадолго на поверхность: спокойно выстраивает конструкцию и толково и непредвзято ее объясняет. Через пару дней ее разваливают. Спокойно приходит и, ничуть не удивляясь, выстраивает новую конструкцию. Звездочет, зачем-то разрывающий муравейник.

Гробовщик обыкновенного. Готов отформатировать и упаковать чужую мечту, превратить ее в выборный товар. Дикий, редчайший, мутировавший сорняк, нашедший неповторимо удобренную почву. Сейф со многими отделениями. Причем от некоторых ключи потеряны, от некоторых спрятаны в другие отсеки, на боку сейфа - игрушечный сломанный будильник, и рядом, на гвоздике и ленточке, - ключ от самого сейфа.

Главные секреты - немного про себя, никому и ничему не доверяет, но с серьезным видом конспиратора прячет и перепрятывает бумаги, а потом вешает ключ на гвоздик. Истинный, профессиональный, гениальный запутыватель. Просто забывает, кем был, что хотел вчера. И это выдумывает. Каждый раз по-разному. Фантазирует прошлое - хотя изображает, что моделирует будущее. Во времени живет то назад, назад, то сзаду наперед, то петляя. Меняет детали, обращенность к состояниям других людей. Универсально близорук. Видит то, что хочет.

Люди в целом не существуют. В поле плавают, как капли под микроскопом, разные персонажи, их части, состояния, события. Он, как микробиолог, подкрашивает, сливает, опять наносит пипеткой новую каплю и с содержимым ее общается. Люди вокруг копошатся - он к этому привык. Тех, с кем встречался раньше, вспоминает с некоторым трудом, но давно перестал задавать себе этот вопрос: те ли они на самом деле!? Всю жизнь находится в краевом положении. Всем чужой. И совершенно не хочет близких контактов. Настолько внутренне напряжен, что внешняя рассеянность, забывчивость и частичное неузнавание рядом находящегося не позволяет все равно расслабиться. К людям из своего прошлого совершенно безразличен.

Так, тени, через которые иногда можно и пройти. Не благодарен никому. Хорош тем, что никого не любит и ждет любви - от каждого, от всех. Безнадежно и с трепетом. Рад обманываться бесконечно. 'Опять не любят - мир бессмыслен, и поэтому переделать, перепридумать его не так уж плохо'. Вот и перепридумывает. Удивительно целен и последователен, пока вдруг не выпадает в иной фрагмент им нафантазированной реальности.

Когда-то давно нашел смутную точку температурного равновесия - постарался на ней застрять, хронически озябнув, и бродит зачарованно, тщетно надеясь согреться. реться. Мало к кому относится всерьез, в том числе и к самому себе, и это ровное недоброжелательство позволяет держаться на равной дистанции к очень многим. Людей, которые относятся к нему хорошо, беспрерывно проверяет. Вызывает жалость и ненавидит за это тех, кто этому чувству поддается. Очень мстителен. И рад бы забыть - да не получается. Игнорирование, как основной заметный прием, в случае обиды не срабатывает. Обиды копит - по ним ориентируется, как по зарубкам.

Не вид, не звук, не ощущение, не запах являются для него ключевыми, чтобы помнить, а обида, возможная обида. Сжатость тела, перехваченность дыхания, легкая паника 'что делать' - знаки обиды. Бессознательно часто не смотрит на людей, их вполуха слушает, чтобы не завестись, не включиться в обиду. Особенно может быть щедр к тем, кого презирает. Чувство превосходства очень греет. Не важны основания - интеллектуальные способности, везение, внешние данные. Это помогает искать уязвимые места в человеке, ситуации, позиции. Как будто имеет встроенный внутрь детектор пустых мест и слабостей другого. Знает многих, но считает, что его не знает никто.

На фоне вызываемой им настороженности бывает очень мил, обаятелен, корректен. Пока вдруг облачко не пробежит, бежит, он не нахмурится, и, зная за собой этот сдвиг настроения, сам не отойдет в сторону. Может очень хорошо, хотя и чуть неумело, играть с детьми. Это одна из немногих внутренне безопасных для него ситуаций. Тоже отмеренное и не совсем управляемое им время. Толчок - и пора переключаться.

Своеобразно отзывчив, как прямо, так и косвенно, в разные стороны, рефреном, с отставанием во времени, в иных рифмах к реальности, чем привычно. Кажется, что отвечает одним на то, что спросили другие. Не на прямо поставленные вопросы сегодня, а на то, что будет задано завтра, хотя на это были даны ответы вчера. Склонен к неожиданно точным ответам. Как бы лишенным чувства непосредственности отклика.

То спит на ходу - как бы думает, то просыпается и, двигаясь как-то вбок, перебежками паука на ниточке, сплетает новое кружево, опять застывая под новым листочком. Нити прочны, этажи паутины далеко друг от друга, геометрический узор точен и впечатляет. Результат - дохлые мухи и комары при минимализме конструкций. Иногда - прозрачная ясность вспыхивающих схем. Паутина на солнце, на каждой ниточке - сообщение, все вместе: для умных - план Вселенной, для дураков - план избирательной кампании, для совсем умных - призыв ложиться спать вовремя.

Компромат выдает цельность паутины, густеющей из выпускаемой им слизи. Связи, пересечения из конфетти нфетти выдумываемых, вспоминаемых, имеющихся фактов и фактиков. Когда картина слеплена, подменяет лицо изнанкой, пару раз выворачивает, добавляет пару правдивых штрихов. Ненавидит паузы. В паузе - кажущейся такой для других - особенно активен. Что-то плетет для себя и главное - выбрасывает все лишнее. Когда выбросит почти всё, как бы просыпается и, вытащив из этого забытья конец, очень активно и недолго плетет в общедоступной и заметной плоскости действия. Девиз: 'Наша сила - в слабости'. Логотип - лента Мёбиуса: куда бы ни пошел, возвращается спиной вперед, кому-то прихихикивая, кому-то другому подмигивая. Визитная карточка: один угол оторван, другой залит вареньем, в третьем - скрипичный ключ с иероглифом. В середине - что-то вроде на втором плане - Павлик Морозовский.

Должность невнятно, смазанно, недописанно читается после тройной расшифровки как ответственный за кандальные цепочки и воздушные шарики прусского предпроекта 'Привиртуальный Иномир'. Умудряется быть заместителем у каждого из своих подчиненных по очереди. Испытывает необходимость опровергать самого себя каждый день. Незаметно для одних, заметно для других. Все происходящее вокруг способен заглушать своим тишайшим бормотанием. Умеет использовать его. Наборматывает - потом расплетает: это - в статью, это - в лозунг, озунг, это - в сплетню, это - в заголовок, пригодится, это - стихи на память, чтобы не забыть.

Проведя пересортировку и порадовавшись, что отходов все меньше, перемещается в новое место. Там основным продуктом опять же станет бормотание под нос. При увеличении звука частично транслирует его окружающим. И они исчезают из реальности. Вполне реализует принцип 'только детские книги читать'. Скорее всего, для вдохновения и отвлечения читает исключительно Майн Рида и подобное хорошее детское чтение. Систематически взрослеет, чтобы, дойдя до некоей черты зрелости, опять окунуться в совершенно отвязное нечто, случайное, хаотичное.

Совершает набеги из внутреннего хаоса в порядок и получает особое удовольствие от того, каким собранным, сосредоточенным и упорядоченным его видят другие. Доверяет случаю, уважает, играет в него. Скорее всего, отвечает на звонки довольно аккуратно - на каждый второй-третий, по случайному выбору. Выстраивает почти математическую конструкцию людской глупости и того, как ею надо пользоваться, но оставляет место, шанс - на случай, если кто и поумнее попадется. Может вдруг становиться очень упрямым. Несдвигаемым с места. Сам не знает, почему застрял, но и объяснить причину не желает. 'Геомагнитное упрямство' - без слов. Придает этому особое значение. Несколько мистифицирует маленькие придури - непонятно, что еще можно с ними сделать.

В череде антигероев (без внешней крутизны, спортивность вность улыбки, понятность целей и проявлений, служение уж какому-то, но добру) имеет свое лицо. Улыбается куда-то в себя, внутрь. Поэтика закулисья, зазеркалья, подземелья, околобытия - реализованные юношеские метания и горячка, поиски трансцендентности - правильного бытия за обыденным бытом. Беспрерывно, как профессиональный мусорщик, сортирует и исправляет чьи-то ошибки. Кроме создания главных и дополнительных политических сценариев, переделывает то, что другие умели испортить за день.

Перевод с тупоумного на удобочитаемый язык и беспрерывная корректировка ошибок тешат его честолюбие. Чувствует себя преподавателем, исправляющим Главные ошибки. Как историк - расплетает истории и заплетает новые. Черный ли PR - дергать за косичку и щипать? Поправляет очки на носу, как бретер хорошо освоенную шпагу. Легким движением открывает взгляд, иногда очки сползают за ненужностью. Это делает его по-разному включенным в происходящее вовне или внутри себя. Совершенно особые отношения с деньгами. Может быть и вести себя как бедный - делающий из денег конфетти. Из одной бумажки сделает, три спрячет - сам забудет куда, пять потеряет, семь пожертвует. Когда бывает беден, может чувствовать, что нуждается в трети того, что у него есть. Легко толстеет - 'заметает следы формы'. Одевается в очень необычной манере - особый стиль - мешковатая элегантность. Балахонисто, мягко.

Из запутанности, мягкости появляется иногда - жестко, цепко, прямо, требовательно, жестоко. стоко. Так же боком исчезает обратно в бормотание, уползает в себя, отходит от решений. Лекало действия - легло рельсой. Катает катышки, ковыряет в носу, чешется, кусает заусенцы - валяет дурака - водит, запутывает, отвлекает. Застит глаза смотрящим. А так хочется ему, отпрыгнув на шажок, удариться оземь и стать белым лебедем, Финистом - Ясным Соколом. Юным, красивым, чистым, ясным, улыбчивым, немногословным, умным, без всяких изысков и прикрас -выбираемым и любимым. Живет всплесками энергии, иногда кажущейся злобой.

Корежит гримасами - как надевающуюся на пальцы рожицу - в разные стороны. Фырчание, рычание и прочие без звуков невыразимости. Хочется ему вскочить и побежать, некоторое время удерживает себя, а потом все-таки разражается беспорядочной активностью - когда надо быть одновременно везде. Совершает перебежки - как бы вбок, вдруг превращаясь в беженца, от которого уходит поезд... Так же неожиданно затихает и как бы успокаивается. Живой затерявшийся хоббит, измученный и с отчаяния храбрый одновременно, все бродит среди драчливых мальчишек и противных девчонок. Не берут играть, дразнят Горлумом, попрекают, что не оставляет следов и не умеет плакать. Он же мстительно мечтает составить карту, в которой их всех поселить на дальних островах, научиться так стрелять из рогатки и, став на время настоящим Горлумом, кого подергать за косичку, а кого больно ущипнуть.

Человек своеобразного виртуала - не в воздухе живущий, вущий, а в катакомбах, болоте, на худой конец - в канализации. Мастер фейерверков в канализации и болоте - никто не видит и десятой части. Но если бы видели... О, если бы могли видеть в болоте, как он! Никому не видимый, но прекрасный фейерверк почвы. Огоньки в болоте. Рыцарь безумного. Теней, догадок, сумерек, невспыхнувших огоньков. Заклинатель энергий небытия.

Леонид КРОЛЬ, директор Центра обучения персонала организаций

Психологический портрет Павловского Г. О.