Мелани Кляйн

это может вам помочь Плюсы фасадов В России фасады появились не так давно, как например, в Германии или Финляндия

Мелани Кляйн

Мелани Кляйн была инициатором детского психоанализа. ализа. Хотя и имелись работы, выполненные по детскому анализу до нее, начиная с анализа "Маленького Hans'а", и продолжались такими инициаторами как Hug-Hellmuth, сопровождаемый Анной Фрейд, - именно Мелани Кляйн впервые развила установку и методику для анализа детей всех возрастов, и с минимумом параметров. В то время, другие аналитики считали детей возрастом до семи лет, как неподходящих для анализа, а для более старших детей, они характеризовали аналитические методы и отношения как несоответствующие, и oбъединяли их с образовательными поведенческими подходами.



Кляйн была не только инициатором в детском анализе. В процессе ее работы с детьми она cделала поразительный вклад, и в теорию, и в методику психоанализа. Этот вклад был, и все еще остается, - спорным, но в глазах многих теоретиков, значение ее работ стало первым главным новым развитием после Фрейда. Ее работа, хотя и не всеобще принята, имела большое влияние, и на психотерапию детей, и на психоанализ вообще. Ее ученики и ученики ее учеников продолжили развивать и расширять ее работу.



Мелани Кляйн родилась в Вене в 1882г. Ее отец, доктор Moriz Reizes, исходил из строго ортодоксального еврейского семейства и, как предполагалось, стал раввином. Однако, вскоре он восстал против ортодоксии, изучаемой в тайне, и поехал в университет, став сначала доктором, а затем дантистом. Он расторг брак со своей первой женой, и в возрасте более чем 40 лет влюбился и женился на тогда 25-летней Libusa Deutsch. В браке родились четыре ребенка: Emily, на шесть лет старше, чем Мелани, Emmanuel, на пять лет старше, и Sidonie, приблизительно на четыре года старше. Мелани была младшей. Семейство имело много финансовых проблем, которые отразились на ее детстве. Ее отношение к отцу не было очень близким. Ему было глубоко за 50 лет, когда она родилась и Мелани получала мало внимания будучи маленьким ребенком. Отец также часто и явно выражал свое предпочтение старшей дочери, на которую Мелани, естественно, глубоко обижалась. С другой стороны, она была чрезвычайно увлечена и стимулирована интеллектуальными достижениями своего отца. Например, он преподавал десять европейских языков. Он также увлеченно читал, и, поскольку Мелани становилась старше, был всегда готов ответить на ее многие вопросы. Он умер, когда ей было 18 лет.



Она имела более близкое отношение со своей матерью, кого она помнила как женщину значительно более молодую, чем ее отец, очень красивую, участливую, храбрую и инициативную. Мало того, что она продолжила необычное для жены врача дело в тяжелые для мужа дни, но, позже, когда Мелани заканчивала школу, и ее отец стал больным и несколько старым, именно она подкрепляла доход семейства и сохранила семейство вместе. Она провела последние несколько лет своей жизни в доме Мелани Кляйн, чем принесла большое утешение Мелани в этот несчастный период ее жизни. Libusa умерла в 1914г. Мелани была глубоко тронута ясностью и мужеством, с которым ее мать приближалась после продолжительной болезни к смерти, и часто говорила об этом в свои последние годы.



Воспитание Мелани было либеральным и спокойным, и она помнила свое детство, как, главным образом безмятежное и счастливое.

Мелани Кляйн

Религия играла незначительную роль в жизни семейства.



br>

Мелани глубоко переживала свое отношение с Sidonie и Emmanuel, обе из которых трагически умерли молодыми. Она мало виделась с Sidonie, которая страдала от scrofula (туберкулез) и провела большую часть своего детства в больнице, но Мелани помнила ярко в последние месяцы жизни Sidonie, которые она находилась в доме. Мелани, самая молодая в то время, часто дразнилась двумя старшим детьми, и Sidonie принимала ее под свое крыло. Sidonie обучила ее чтению и письму. Хрупкая девушка в восемь лет уже знала о приближении своей смерти, и сообщила Мелани, что она испытывала недостаток передать ей все, что она знала перед смертью. Она умерла в возрасте девяти лет, когда Мелани было приблизительно пять. Более длительные отношения Мелани имела с Emmanuel, и она рассмотрела это как фактор, наиболее способствующий развитию для нее.



Исключительно талантливый молодой человек, кто играл фортепьяно и писал эссе и стихи, она начала изучать медицину (фармацевтику), но отказалась от этого из-за плохого здоровья. Когда Мелани было девять или десять лет, она посвящает ей поэму, где выражает свою любовь, и с того момента они развивали близкую дружбу, которая продолжалась до его смерти в его середине 20-ых годов. Когда ей стало 14 лет, Мелани решила, что она испытывает потребность пойти в университет изучать медицину. Чтобы делать это, она должна была закончить лицей, который давал только поверхностное образование, и гимназию, которая готовила к поступлению в университет. Именно ее сестра тренировала ее в греческом и латинском языках, необходимых, чтобы сдать вступительный экзамен. Поскольку она стала немного старше, она представила ее своему кругу друзей, очень живой интеллектуальной группе, в которой Мелани "цвела". Она была непослушна и много боролась со своим отцом. Этот пример говорит кое-что об интеллектуальной атмосфере дома, - самая плохая черта, которую Мелани помнила между ее отцом ее сестрой, имела отношение к их разногласию по относительным достоинствам Гете и Шиллера; ее отец, кричал в ярости, что Гете был шарлатан с научными притязаниями.



Emmanual перенесла сердечный ревматизм, и, подобно Sidonie, знала о приближающейся смерти. Однажды она написала Мелани, что она желает, чтобы исход дал ей так много счастливых лет как дни, из которых это собиралось лишать ее. Она искренне верила в талант Мелани и всегда предсказывала большое будущее для нее. Мелани, в свою очередь, глубоко восхищалась ею.



Смертные случаи двух близких людей, особенно, возможно, таковой Emmanuel, привели к длительной полосе депрессии, которая стала частью индивидуальности Мелани. В то же самое время, они оба стимулировали ее интеллектуальные интересы и дали ей чувство почти обязанности, чтобы искать развитие и достижение.



Именно через сестру Мелани встретила своего будущего мужа, Arthur Stephen Кляйн.

Мелани Кляйн

Ее обязательство с ним в возрасте 19 лет столкнулось с ее планами изучать медицину, и, так как ее будущий муж, инженер, должен был путешествовать по различным фабрикам - он не смог остаться в Вене. Вене. Она провела два года согласно этому обязательству, изучая гуманинарную тематику в Университете Вены. Всю свою жизнь она сожалела, что не изучала медицину, веря что, если бы она имела медицинскую степень, ее исследования воспринимались бы с большим уважением. Это чувство стало особенно острым во время ее противоречия с Edward Glover, видным британским психоаналитиком. Glover первоначально поддержал ее работу с детьми, рассматривая это, как главный фактор содействия психоанализу, но когда она развивала свою теорию относительно происхождения психоза, он настаивал на недопустимости того, что лицо, не имеющее медицинского образования должно говорить вообще относительно психоза.



Мелани женилась в возрасте 21 года, и в течение нескольких лет жила со своим мужем в маленьких городах, сначала в Slovakia, затем в Silesia. Это было несчастное время. Она лишилась интеллектуального окружения и стимуляции, которой она наслаждалась в Вене, и брак был изначально полон проблем. Она обратилась к чтению и изучению языков, но ее единственное истинное счастье было с ее двумя детьми, Melitta, родившейся в 1904г., и Hans - в 1907.



Ее жизнь, изменилась значительно, когда в 1910 году ее муж, наконец, устроился в Будапеште. Там она вновь нашла интеллектуальную компанию, в которой она испытывала острый недостаток и, что более важно, она впервые столкнулась с работой Фрейда. В Вене, хотя она вращалась в литературных и высокопрофессиональных кругах, она никогда не слышала о Фрейде. В Будапеште, она натолкнулась на популяризацию Фрейда, идущую от работы "К сновидениям" ("On Dreams"). Таким образом начался ее пожизненный интерес к психоанализу. Изучать психоанализ, практиковать его, стало правящей страстью ее жизни. Она искала анализ с Ferenczi, и с его поддержкой начала анализировать детей.



В 1917 году ее представили Фрейду на встрече между Австрийскими и Венгерскими Обществами. Она читала свою первую статью, "The Development of a Child" Венгерскому [Психоаналитическому] Обществу в 1919г., и на основательности той статьи стала членом Будапештского Общества. Она оставалась в Будапеште до 1919г., когда ее третьему ребенку, Эрику, исполнилось пять лет. Затем она оставила своего мужа, который поехал, чтобы устроиться в Швеции, пока она провела год с его тещей в Slovakia. Разделение было вводной частью к разводу, который произошел в 1922 году. В 1920г., на психоаналитическом конгрессе в Гааге, Мелани Кляйн встретила Karl Abraham, и была глубоко увлечена им.



Он говорил ободряюще относительно ее работы в детском анализе, что побудило ее в 1921г. ехать в Берлин. Там она установила психоаналитическую практику со взрослыми, также как с детьми. Она не была удовлетворена результатами ее анализа с Ferenczi, и в 1924г. убедила Abraham взять ее пациентом. Abraham был вообще несклонен к анализу коллег в Берлине, но он был убежден в важности и потенциале ее содействия психоанализу. На первом Конгрессе Немецких Аналитиков в 1924г., в заключение выступления Госпожи Кляйн о случае заболевания Erna, он сказал "будущее психоанализа - в методах игры" ("The future of psychoanalysis lies in play techniques."). Он согласился сделать исключение и ручался анализировать ее. Этот анализ был резко прерван смертью Abraham только четырнадцатью месяцами позже.

Мелани Кляйн

size=3> Отношение Мелани Кляйн к каждому из ее двух аналитиков было различно. Она чувствовала благодарность к Ferenczi за поддержку, которую он дал ее работе, и также, что получила из его анализа обвинительный приговор относительно важности бессознательной динамики. Но Ferenczi не анализировал отрицательный перенос, и она чувствовала, что этот анализ не дал ей никакого длительного эффекта. Также, Ferenczi постепенно отказался от аналитической методики и изобрел "активные методы". Он предпочел роли аналитика - позицию нейтрального интерпретатора, и активно поощрял, заверял или направлял пациента. Это в конечном счете вело к острому расхождению с Фрейдом.



Кляйн изначально выступала против отклонений от соблюдения психоаналитических принципов и горевала о Ferenczi. Относительно Abraham она имела полную благодарность и восхищение. Анализ, продолжительностью четырнадцать месяцев, который она имела с ним, дал ей, как она думала, понимание истины психоанализа. Его преждевременная смерть была одной из больших потерь ее жизни. Но она была настроена продолжить его работу. Она начала интенсивный и регулярный самоанализ, который продолжала много лет. Хотя она приняла от Ferenczi концепцию интроекции, работы Abraham, особенно по меланхолии, оказали более важное влияние. Она рассматривала себя его взглядом, и своей работой содействовала развитию Фрейда и Abraham.



После смерти Abraham, жизнь в Берлине стала трудной для Мелани Кляйн. Не только потеря Abraham и прерывание длительного ее анализа принесли глубокую печаль, но также и, испытывая острый недостаток в его поддержке, она нашла себе работу в Берлине при постоянных нападениях со стороны оппонентов. Анна Фрейд начала работу с детьми в относительно то же самое время, как и Мелани Кляйн, но их подход был различен и имелись значительные противоречия и конфликты между ними. Берлинское Общество в основном следовало за А. Фрейд и рассмотрело работу Госпожи Кляйн "неортодоксальной".



В 1925 году Кляйн встретила Ernest Jones на конференции в Зальцбурге, где она давала свой первый доклад по методике детского анализа, выступление, которое было очень спорным. Jones был увлечен этим документом и соглашался с утверждением Abraham, в котором будущее психоанализа остается в детском анализе. Стимулированный мнением относительно Alix Strachey, кто был в анализе у Abraham в Берлине, и Joan Riviere, кто изначально проявлял интерес к работе Мелани Кляйн, Jones пригласил Кляйн давать некоторые лекции по детскому анализу в Англии. Так в 1925г., в доме Доктора Adrian Stephen, она дала шесть лекций, которые сформировали основание начальной части "Психоанализа детей" ("The Psvcho-Analysis of Children"), ее первой книги. Три недели, в которые она давала эти лекции, она рассмотрела как одно из самых счастливых времен ее жизни.



В 1927г. Мелани Кляйн обосновалась в Англии, где она осталась до самой смерти. Это было решение, о котором она никогда не сожалела. Хотя она имела трудности, и имелись противоречия в британском Психоаналитическом Обществе, неизбежно принимая во внимание революционный характер ее работ, она чувствовала, что "вообще говоря" она имела лучший прием и имела больше поддержки в Британском Обществе чем, она нашла бы где-нибудь еще. Она глубоко привязалась к Англии, как стране ее принявшей. Она оставалась с ее самым молодым сыном, 13-летним Эриком, и несколько лет с Melitta, кто женился на докторе Walter Schmideberg, также прибышем в Лондон. Оба стали докторами и практикующими психоаналитиками.

Мелани Кляйн

Ее старший сын, Ханс, по шагам своего отца, стал инженером и остался в Берлине.



br>

Работа Мелани Кляйн с детьми началась, когда она была в анализе у Ferenczi. Первый ребенок, которого она анализировала, был ее младший сын, Эрик. Замечая его интеллектуальные подавления и недостаток любопытства, она сначала пробовала давать ему психоаналитическое воспитание, бывшее тогда очень в моде. Она скоро поняла, что это не было эффективным против сопротивления мальчика и подавлений и начала анализировать его, после примера отца Little Hans's. Ее основная работа, (1921) "The Development of a Child", основана на этом опыте.



В то время анализ собственных детей был обычным. Фактически Фрейд написал, что возможно только отец мог бы анализировать ребенка. И Jung и Фрейд анализировали своих дочерей. Это - частично собственная работа Кляйн, и понимание комплексного характера переноса прояснили, что дети не должны быть проанализированы родственниками больше чем взрослые. Самый молодой пациент анализировался ею в его собственном доме, для начала, и использованием его собственных игрушек. Но она очень быстро поняла, что, чтобы делать верно аналитическую работу, нужно дать ребенку верно аналитическую установку, соответствующую таковой установке взрослого.



Между 1919 и 1925 годами она установила принципы установки и методики для детского анализа. Теперь как правило эти принципы используются всеми теми, кто продолжают ее работу. Установка и методика заключаются в следующем.



Ребенку, как и взрослому, назначается строго определенное время, регулярные 50-минутные сеансы пять раз в неделю. Комната должна быть адаптирована для детских потребностей: иметь водопровод, подходящий рабочий стол и кресла, дополнительную мебель, которая могла быть повреждена, доступные обтирочные материалы и т.д., разделена всем детям. Каждый ребенок должен иметь свою собственную коробку или место, содержащие его индивидуальные игрушки.



Сильнейшей стороной гения Кляйн было понимание значения игры ребенка. Идея относительно игры с детьми не была полностью нова. Hug-Hellmuth иногда использовал игру и писал относительно этого. То же делала Анна Фрейд. Никакой аналитик, однако, прежде Кляйн, не видел, что понимание игры могло бы стать основанием методики, которая позволяла анализ ребенка. Мелани Кляйн пишет:

Мелани Кляйн

В своей игре, дети выражают символически фантазии, желания и опыт. опыт. Здесь они используют тот же самый язык, тот же самый архаичный, филогенетически приобретенный способ выражения, с которым мы знакомы с из сновидений. Мы сможем полностью понимать это только, если мы приближаемся к этому методом, развитым Фрейдом для распутывания сновидения. Символика - только часть этого; если мы хотим постичь детскую игру в связи с их поведением в течение аналитического часа, мы должны принять во внимание не только символику, которая часто проявляется так ясно в их играх, но также все средства представления и механизмы, использованные в работе сновидения, и мы должны иметь в виду потребность в исследовании целой связи явлений.



Не только Кляйн понимает важность игры. D.W. Winnicott рассмотрел это ее самым большим вкладом. Она интуитивно использовала очень маленькие игрушки, которые подходят особенно хорошо, чтобы представить внутренний мир. Кляйн использовала игру ребенка, его или ее поведение, также как и речевые связи, - как соответствующий эквивалент свободным ассоциациям взрослого. Ее толковательная методика была основана, как и со взрослым, преимущественно на переносе, переносе не в смысле "здесь и теперь", но в смысле подходящих связей, сделанных между "здесь и теперь", внутренним миром фантазий ребенка, и связями с внешней действительностью, настоящим и прошлым. Кляйн не использует никаких образовательных методов, не дает инструкций и заверений.



Этот подход к детскому анализу был совершенно нов; в противоположность распространеной психоаналитической этике применительно к детям; очень спорный; и изначально под сильной критикой. Распространенное аналитическое представление состояло в том, что строгая аналитическая методика не была применима к детям по различным причинам. Например, что детское эго было слишком хрупким; также не может быть никакого истинного переноса потому, что, со слов "Первого Издания" Анна Фрейд, привязанность к родителям сохраняет свою силу. В конечном счете основное противоречие, между Анной Фрейд и Мелани Кляйн, состояло в основании и методике детского анализа.



Это стало ясно и получило огласку, в 1927, в ее обсуждении с Анной Фрейд на Симпозиуме по Детскому Анализу. К аргументу, что дети не поддаются анализу, Кляйн, отвечает, что Вы не можете анализировать, если Высохраняете психоаналитическую установку. И она поэтому полагает, что, если Вы используете образовательный и другой поведенческие методы, то дети не поддаются анализу, потому что они не сопоставлены с аналитическим ориентацией и установкой. Относительно переноса, ее опыт состоял в том, что перенос также развивается в адекватной установке. И первое издание, являющееся устаревшим, не затрагивает это, так как перенос - это не взаимно-однозначный перенос ориентации к реальным родителям, но - проектирование на аналитика внутренних данных, усвоенных (интернализованных) в прошлом и искаженных проектированиями.



В отличие от существующих в то время положений, что маленький ребенок имеет слабое и несформировавшееся суперэго, она обнаружила в анализе маленьких детей, что, напротив, суперэго ребенка ужасающее, основано на ранних опытах преследования и фантазиях. Так, в анализе детей, как в таковом и у взрослых, нет необходимости ставить акцент на укреплении суперэго, поскольку Анна Фрейд защищала это образовательными методами или иначе, но напротив, изменить серьезность, и, таким образом, помочь его (суперэго) интегрированию. Она, следовательно, сделала сильный акцент на анализе отрицательного переноса также как положительного, в отличие от распространенной культуры, в которой рассматривалось, что длинный подготовительный период необходим с ребенком, в котором положительный перенос создан, чтобы формировать терапевтический альянс.



Кляйн находит, что терапевтический альянс возникает из облегчения, полученного, при анализе отрицательного, также как и положительного переноса; использовать любые методы, добиваясь положительного переноса - фальсифицировать процесс. Пока большинство аналитиков считали в то время, что дети до 7 лет не поддаются анализу, и дети более 7 лет должны лечиться специальным способом, она нашла, что из детей до 7 лет были доступны для "ее анализа" самый молодой пациент, являющийся 2-3-х месячным (2-and-three-quarters). И именно те ранние исследования дали ей проникновение в существование раннего неблагоприятного суперэго. Далекая от размышлений, что эго ребенка было слишком хрупким, чтобы выдержать анализ, Кляйн, думала, что освобождение ребенка от неприятностей, и анализ ужасающих данных в его или ее бессознательном, поддержит рост и прочность эго.



Анализ маленьких детей дал ей понимание, что мышление ребенка было во власти бессознательных фантазий, и существования в мышлении ребенка сложного внутреннего мира внутренних объектов, сформированных и проектированием, и интроекцией. Это понимание внутренней жизни ребенка давало возможность ей признать также внутренний мир, все еще существующий во взрослом. Там, где Фрейд обнаружил, что ребенок существует во взрослом, - посредством своего анализа, начатого с детей, Кляйн обнаружила младенца в ребенке, и, следовательно, в глубине бессознательного взрослого.

Мелани Кляйн

В психоаналитической работе методика и теория переплетаются. аются. Это была теория Фрейда детского развития, которая побудила Мелани Кляйн развивать методику, основанную на Фрейдовой теории. Но в свою очередь ее открытия повлияли на ее методику. Например, методика вела к открытию богатства символики ребенка в игре, но теоретическое понимание имело влияние на ее методику. Ее работа с детьми подтверждала непосредственно некоторые из взглядов Фрейда на детство, которые были в известном смысле теоретические, так как они были основаны главным образом на анализе взрослых. Она имела непосредственное доказательство, подтверждающее гипотезу Фрейда об инфантильном различии полов, оральных, анальных, и половых либидозных тенденций; о существовании внутренней фигуры (образа) суперэго; и т.д. Но постепенно она подошла к отличиям от положений Фрейда в нескольких пунктах. Например, на выборе времени Эдипова Комплекса она нашла доказательство, что Эдипов Комплекс существовал у очень маленьких детей и имел прегенитальные также как половые особенности. Она также пришла к выводу, чтобы не согласиться с мнением, что суперэго появляется относительно поздно в развитии и является "наследником Эдипова Комплекса". Она предположила, что суперэго имеет корни в самых ранних опытах в первой оральной стадии. Она также отличилась от Фрейда в области охватывающего различия полов, и состояния фаллической стадии. Она не нашла никаких доказательств в любой стадии развития, в которой ребенок не будет иметь никакого понятия влагалища. Она рассмотрела фаллическую структуру как защитную, против невыносимого факта различных поколений, родов, и родительского различия полов, фаллическая мать с точки зрения защитной структуры против понимания родительского общения.



Но, более широко, она развила взгляд Фрейда на фантазии. Она полагала, что фантазия существовала изначально, также как отношения к объекту, и в действительности и в фантазии. И она приписывала больший вес тем ранним связям, которые способны развиваться из основной структуры индивидуальности. Она видела половой Эдипов Комплекс как являющийся заключительной стадией очень длинной и сложной истории развития отношений к объекту; но также и что некоторые механизмы, подобно проектированию и интроекции, которые, согласно Фрейду, образуются позже, чем репрессирование, Кляйн наблюдала, как являющиеся мощными и очень примитивными. Фактически, единственое открытие Кляйн, в котором Фрейд, упоминается благоприятным образом в сноске, где он говорит, что соглашается с Кляйн и Английской школой в том, что суперэго, не отражает реальную серьезность родителей, но искажено проектированиями.



Акцент, который Кляйн делает на фантазии, и способ, расширяющий концепцию Фрейда, неизбежно сопровождается вытяжением его концепции бессознательной символики, так как фантазия выражает себя в символических формах. Jones видит символику как появление, когда сублимация терпит неудачу. Фрейд колеблется в спорном вопросе. Кляйн полагала, что символика - "неотъемлемая часть" сублимации, также как патологии, если дела идут не так как надо.



Из начала ее работы она уделяла много внимания эпистемофилическому инстинкту и подавлениям любопытства и интеллектуального развития. В известном смысле это - путь, которым она пошла - с интеллектуальных подавлений Eric'а. В ее работе с детьми, достаточно проиллюстрированной в ее статье об интеллектуальных подавлениях, она пришла к выводу, что главный источник подавления - превратности отношения ребенка к телу его матери. Ребенок хочет исследовать тело матери, но это исследование полно беспокойства, потому что это несколько двойственно. Ребенок, следовательно, перемещает (замещает) любопытство на внешний мир, который символизирует тело матери.



В 1930 Кляйн написала оригинальную плодотворную работу "Важность Формирования Символа в Развитии Эго"

Мелани Кляйн

("The Importance of Symbol Formation in the Development of the Ego"). Ego"). Этот документ существенен во многих отношениях. Это - первый анализ аутистичности ребенка (он был диагностирован как шизофреник, т.к. в то время, синдром аутизма еще не был описан). Это также основное относительно понимания формирования символа и его роли в когнитивном развитии. В той статье Кляйн описывает маленького мальчика, кто в своей фантазии сделал такое садистское нападение на внутреннюю часть тела его матери, что это стало причиной ужаса и такого парализующего страха, что это не могло символизироваться во внешнем мире. Все формирование символа остановилось, и с этим весь интерес к миру. Эта работа Кляйн открыла целую область, преследуемую позже другими, отношения между внутренними процессами и когнитивным развитием, и целой областью подавления или деформации в развитии способности символизировать - являющийся самым важным в понимании особенностей психоза.



Различия, которые развивались между Анной Фрейд и Мелани Кляйн, относительно методики детского анализа, состояли вне проблем, созданных при анализе детей. Стало очевидно, что эти различия были связаны с весьма фундаментальными расхождениями относительно и детского развития, и аналитической методики. После 1925г., когда Мелани Кляйн прибыла в Лондон, развивалось отличительное различие между тем, что стало Школой Вены и Английской Школой психоанализа. Чтобы разъяснить теоретические различия, и сблизить две разработки Фрейд, Ernest Jones устроил ряд обменных лекций между Веной и Лондоном. Противоречия получили место, когда большое количество Венских аналитиков, включая Фрейда непосредственно, прибыло в Лондон как раз перед Второй Мировой войной. И они в итоге завершились рядом спорных обсуждений, проведенных в Британском Обществе в течение Войны. Цель обсуждения состояла в том, чтобы разъяснить положения Анны Фрейд и Мелани Кляйн соответственно и попробовать найти и точки соприкосновения и сферу разногласий.



Ко времени обсуждений, Мелани Кляйн развила свои идеи много далее. Она уже сформулировала ее концепцию депрессивной позиции, которая стала краеугольным камнем ее понимания психической жизни.



Ее ранняя работа привела ее к некоторым клиническим открытиям. Например, она видела, что разбивание кажется очень ранним, как механизм в мышлении ребенка, и что механизмы проектирования и интроекции, сопровождающие разбивание приводят к созданию очень сложного внутреннего мира, даже в очень маленьком ребенке. Она видела важность ранних связей частей объекта, уже отмеченных Abraham, но никогда глубоко не исследовала. Как я уже сказал, она описала, и более раннюю концепцию Эдипова Комплекса, и корни раннего, очень дикого, суперэго, связанные с интроекциями частей объекта. Но только с ее описанием депрессивной позиции, ранние открытия Кляйн могли быть соединены, чтобы дать картину умственного развития ребенка.



Два документа на тему, "Содействие Психогенезу Маниакально-депрессивного Состояния" ("A Contribution to the Psychogenesis of Manic-Depressive States") (1935) и "Траур и Отношение к Маниакально-депрессивному Состоянию ("Mourning and its Relation to Manic-Depressive States") (1940) представили концепцию, связывающую и нормальное развитие младенцев и патологическое развитие.

Мелани Кляйн

Чтобы подвести итог, она представляет на обсуждение эти документы: менты: Мелани Кляйн полагает, что имеется критический шаг в развитии младенца, когда он распознает его мать, как она назвала "целым объектом". В это время младенец начинает распознавать свою мать, и видеть ее как реальное, отдельное, лицо. С этим узнаванием появляется фундаментальное изменение в общей умственной ориентации ребенка. Всемогущество уменьшается; и имеется узнавание зависимости от другого человека, замечаемого как надлежащее лицо.



Эгоцентрическая, самовлюбленная ориентация, в которой младенец представляет объекты относительно себя, являющегося хорошим для одного или преследующим для другого, уступает отношению к другому лицу, замеченному со своми собственными чувствами, проблемами, и отношениями к другим людям также непосредственно. К тому лицу, от кого он зависит полностью, младенец испытывает острое двойственное отношение. Когда раскол (двойственность отношения) уменьшается, он распознает, что он любит и ненавидит одно и то же лицо. С этим узнаванием приходит чувство вины относительно ненависти и опасения потери объекта через собственную агрессию. Это становится основанием различного вида суперэго, таких как дикарь, ненавистник, и ненавистный, фигура по уровню части объекта. Эта ситуация ведет к чувству скованности (pining) потерянным объектом, способности оплакать потерю, и - формированию нормального траура. Но, поскольку ситуация полна болью и беспокойством потери, это также может мобилизовать мощную безумную защиту. Но рядом с ними развивается другой механизм, который не может быть должным образом назван механизмом защиты, так как не основан на отрицании проблемы, характеризующей защиту, но (основан) на узнавании проблемы и нового способа контакта с ней: это компенсация (reparation). Согласно Кляйн, компенсаторные импульсы играют большую роль в добрых человеческих отношениях и являются основанием всех видов сублимации.



Это также имплицитно подразумевается в определении Кляйн депрессивной позиции, в котором Эдипов Комплекс должен начинаться в то же самое время; с тех пор этому цельному миру, связанному с признанием матери единым объектом соотносят, что отношение отцу признается для того, что это. (It is also implicit in Klein's definition of the depressive position that the Oedipus complex should start at the same time; since in this whole world associated with recognizing mother as a whole object, a relation to father is recognized for what it is. - Перев. - помогите перевести правильно!) И так двойственные (амбивалентные) нападения на мать и компенсационные (реконструктивные) импульсы к ней, скоро расширяются на родительскую пару в Эдиповой совокупности.



Противоречивые дискуссии, сосредоточились главным образом на различных представлениях ранних отношений к объекту и статусе фантазии. Положения Кляйн о фантазии осмыслялись и очень ясно описанны Susan Isaacs в ее работе "Характер и Функция Фантазии" ("The Nature and Function of Phantasy"), все еще классической в психоаналитической литературе. Тон противоречий был к сожалению вообще враждебен (неблагоприятен) и озлоблял, так как противники Мелани Кляйн испытывали недостаток установить, что она не была Фрейдианским аналитиком и, что ее теории и методы были несовместимы с Фрейдом. Мелани Кляйн, напротив полагала, что ее открытия произошли непосредственно от Фрейда и продолжили его работу.



В ее введении к "Новые Достижения в Психоанализе" ("New Developments in Psycho-Analysis"), которое содержит, главные Кляйновы документы, представленные в Противоречиях, Joan Riviere отмечает, что обе стороны цитировали Фрейд достаточно, но что цитирования следуют у Анны Фрейд главным образом из Фрейд перед 1920 годом, в то время как таковые Кляйновы работы исходили из Фрейд после 1920. И действительно это - так: работа Кляйн очень углублена в структурную теорию мышления Фрейда, со значением, которое она придает внутреннему объекту, суперэго; и в его акцент на конфликт между любовью и ненавистью, после того, как он представил концепцию инстинкта смерти.



К тому времени, однако, когда эти работы были изданы в "Новых Достижениях" ("New Developments"), новая статья была добавлена Кляйн, "Замечания на Некоторых Шизоидных Механизмах" ("Notes on Some Schizoid Mechanisms"). Ее теория со временем продвинулась далее, когда происходили Спорные Обсуждения. Когда Кляйн говорила относительно депрессивной позиции, не было ясно, как она представляла то, что проходило прежде, хотя она описала комплексные отношения внутренних частей объектов.

Мелани Кляйн

Но только в ее работе "Шизоидные Механизмы" она дала более последовательное представление инфантильного развития. вития. Она называет стадию, предшествующую депрессивной позиции параноидально-шизоидной позицией. Она заключает, что младенец, с момента рождения стоит перед столкновением с действительностью и внутренним конфликтом между жизнью и инстинктом смерти.



В новой ситуации будучи в конфронтации с потребностями и желаниями, и фантазиями, выполняющими желания частей объектов, младенец имеет две находящихся в противоречии реакции. Первая либидозна к поиску объекта удовлетворения и является основанием любви и либидозных желаний. Вторая, описанная Фрейдом, как инстинкт смерти, является желанием уничтожить эти желания, то есть непосредственно и желаемый объект. Фрейд говорит, что младенец имеет дело с инстинктом смерти, отклоняя это за пределы. В представлении Кляйн это отклонение - проекция на объект, создание плохого объекта, полная проектируемая ненависть: ненавистный и ненавидящий.



Так, появляющийся в хаос, произведенный рождением, младенец организовывает свой мир, раскалывая любовь из ненависти и создавая хорошие и плохие объекты, соответствующие ненавистным и любимым частям индивидуальности. Эта ситуация приводит к острой параноидальной тревожности. Цель младенца состоит в том, чтобы приобретать, обладать, объединяться с идеальным объектом, и это находится под постоянной угрозой так, как младенец воспринимает как плохие нападающие объекты - и идеальную грудь и самого любящего (loving - любление). Существует множество форм защиты против таких параноидальных страхов, типа идеализации, отрицания, укрепление расщепления, и других. Фрагментация играет большую роль.



В этой работе, Кляйн описывает новый механизм - проективную идентификацию (Прим. перев. Проективная идентификация - это процесс, посредством которого человек представляет, что он находится внутри некоторого объекта, внешнего по отношению к себе. Это так же защита, поскольку она дает иллюзию контроля над объектом, что позволяет субъекту отрицать свою беспомощность перед объектом и получать замещающее удовлетворение от его действий). Проектирование - механизм, но, поскольку Susan Isaacs ясно дала понять в своей статье, "К Фантазии" ("On Phantasy"), механизм - извлечение из мышления (абстракция) наблюдателя. В предмете темы механизм - фантазия. Проективная идентификация занимает только несколько строк в принципе очень короткой статье. Однако это - одна из наиболее оригинальных клинических концепций Кляйн, и почти универсально принятая аналитиками различных школ мысли. Проективная идентификация - фантазия проектирования целого, или части, непосредственно в другой объект, овладение им, и приписывание объекту собственных характеристик. Мотивы для проективной идентификации различны, подобно желанию обладать идеальным объектом и соединяться с ним; или входить в плохой объект, чтобы нападать или использовать его власть; и многое другое; в частных случаях это присутствует рядом. И этот механизм продолжает в депрессивной позиции, и во многом из того, что Кляйн описала ранее относительно отношения к телу матери, быть связанным с проективной идентификацией. Например, в случае заболевания Дика, он напал в своей фантазии на тело его матери, но он также проектировал на (себя) ее вещи, чувствовал их как злую часть себя, до такой степени, что не мог больше что-либо еще исследовать и потерял интерес к ней. Таким образом его символизация фактически препятствовала проективной идентификации. (Вышедшая позже, моя собственная работа "Замечания к Символизации"

Мелани Кляйн

("Notes on Symbol-Formation") tion") направлена на доказательство того, что символика, основанная на проективной идентификации ведет к конкретизации и неспособности думать, пока символика, который, развивается в депрессивной позиции, связана с отказом от объекта и восстановлением его в фантазии компенсационным способом. Это повергает в траур.



Работа Кляйн "Замечания к Некоторым Шизоидным Механизмам" ("Notes on Some Schizoid Mechanisms") дает стимул психоаналитической работе с психотиками. Скоро после публикации, Rosenfeld и я издали документы по анализу шизофреников, вскоре сопровождающиеся W. Bion.



Кляйн говорит о "позициях" скорее как о стадиях развития, подчеркивая, что она говорит не только относительно фиксации на либидной зоне, но о целом способе организации внутреннего мира и индивидуальности, и способе, которым каждый воспринимает и касается реального внешнего мира, начинающегося с распознавания отдельной матери. Также, депрессивная позиция никогда полностью не достигается, и умственная жизнь вибрирует между двумя позициями, патологией, часто связанной с регрессией из депрессивной позиции и падением назад в параноидально-шизоидную организацию.



Можно было думать, что с формулировкой параноидально-шизоидной и депрессивной позиций Кляйн закончила убедительную и последовательную теорию умственного роста и развития: расширяя, в некоторых местах изменяя, но не несовмещаясь с любой работой Фрейд.



Однако, имелось все же другое открытие, появившееся в последних годах ее жизни. Это - открытие критической важности примитивной зависти, и это стало чрезвычайно спорным, даже среди некоторых, кто согласились с теорией Кляйн о двух позициях. Кажется, что мысль, что зависть могла бы быть ранняя и первичная, и направлена из начала в материнской груди, под эгидой инстинкта смерти, была идеей черезчур интенсивной, чтобы стать допустимой. Зависть очень связана с патологией параноидально-шизоидной позиции. Ненависть нападает на плохой объект, но зависть направлена на идеальный объект, и сталкивается с расщеплением оригинала, которое позволяет младенцу иметь идеальный объект, который является, основание чего в депрессивной позиции становится более интегрированным хорошим и плохим объектом. Так как это - идеальный объект, который разрушен в зависти, это ведет к постоянному беспорядку (замешательству) между тем, что является хорошим и что является плохим, и как результат приводит часто к психотическому, относящемуся к спутанности сознания состоянию. В депрессивной позиции, чрезмерная зависть делает компенсацию, очень трудную, и из-за величины вины, и потому что объект, если только восстановлен, становится снова объектом завистливых нападений.



С тех пор много работы было выполнено ее преемниками и последователями на переходе между параноидальной и депрессивной позициями, и важной роли, которая проиграна в патологии фактором зависти.



Доктор Ханна Сегал