Межличностные отношения в психодраме

это может вам помочь Плюсы фасадов В России фасады появились не так давно, как например, в Германии или Финляндия

Межличностные отношения в психодраме

 2008 Элионор Барц,

В психодраме проекции существуют в полном объеме. Они обусловливают динамический игровой процесс, изменяющий представления человека о его ближних.

  В психодраматической терапии ни в коем случае нельзя пренебрегать всевозможными межличностными отношениями. Говоря о "межличностных отношениях" (interpersonal relations), Морено имел в виду три типа "отношений между людьми: эмпатию, перенос и 'теле'.

"Я вижу в 'теле' объективный социальный процесс с патологическим (перенос) и психологическим (эмпатия) ответвлениями. Несмотря на позитивную роль эмпатии, по своему смыслу она не отражает взаимности процесса. Перенос играет отрицательную роль и способствует прекращению и разрушению социальных отношений. 'Теле' же, наоборот, только укрепляет взаимодействие между членами группы..."⁴¹

В первом приближении можно считать, что наличие эмпатии предполагает способность отказаться от предвзятого восприятия другого человека как неповторимой индивидуальности, возможность поставить себя на его место, умение ему сочувствовать. В психодраме существование эмпатической связи является непременным условием дублирования.

Подлинная эмпатия требует не только наличия непредвзятости, но и самоощущения и самопознания во избежание вторжения собственных переживаний и проецирования их на другого человека.

Такая опасность безусловно существует, ибо эмпатия - это процесс односторонний: я вчувствуюсь в сущность другого человека, в положение, в котором он находится, но поскольку при этом исключается всякая возможность анализа, моя эмпатия не может считаться верной или, наоборот, признана неадекватной и исправлена. И тем не менее вчувствование, то есть сознательная идентификация, оказывается необходимой, чтобы обрести возможность разделить переживания другого человека, а значит, обогатить и свои собственные эмоциональные переживания.

Понятие "перенос" является спорным из-за его разнообразного толкования различными психологическими школами. Морено подразумевал под переносом то же самое, что Фрейд: "Когда один человек вступает в отношения с другим, он является для него не личностью, значимой самой по себе, а главным образом носителем его бессознательных ожиданий и представлений, связанных с его воспоминаниями. Основанные на переносе отношения не могут развиваться долго, так как в действительности никакой человек не соответствует ни ожиданиям, ни опасениям, содержащимся в переносе. В процессе переноса невозможно установление прочных отношений между людьми, между 'Я' и 'Ты'. Партнер в отношениях выступает более или менее нейтральным объектом, на который выплескиваются собственные иллюзии"⁴³ .

Юнг рассматривает перенос более дифференцированно: как переведенное на немецкий язык слово "проекция". Здесь становится ясным то, что я говорила о проекции в связи с юнгианским представлением о символе: если личность в процессе своего становления и самопознания не в состоянии воспринимать какую-либо точку зрения, кроме своей собственной, ей необходимо (для того, чтобы лучше себя узнать, оказавшись в "положении Архимеда") спроецировать психические составляющие своего "я" вовне, на вещи и людей, чтобы потом, встретившись с ними, суметь разобраться в себе и в дальнейшем распознать свои проекции. Столкнувшись со своими проекциями и их носителями, человек сможет лучше узнать себя и одновременно научиться чувствовать окружающих. Так он приходит к истинной встрече с людьми. Самопознание нельзя рассматривать как теоретический, абстрактно-мыслительный процесс, оно приходит в результате переживания.

В психодраме проекции существуют в полном объеме. Они обусловливают динамический игровой процесс, изменяющий представления человека о его ближних. "Распознавание" проекций происходит при каждом столкновении с ними и тем раньше, чем большее число людей является их носителями: в общем случае - все участники группы и, в частности, каждый исполнитель роли. Здесь на разных людей могут быть спроецированы и восприниматься со стороны разные интрапсихические факторы, желания, страхи, положительные и отрицательные черты личности. В таком случае соприкосновение с источниками проекций проходит легче, чем в "нормальной" жизненной ситуации (или при индивидуальном анализе в терапевтическом альянсе), когда на одного человека переносятся всевозможные бессознательные аспекты своего "я", что приводит аналитика к необходимости различать свои и чужие черты.

В результате проективного процесса изменяется восприятие: 'Ты' начинает восприниматься в соответствии с тем, каким человек является в действительности. Это проясняется в общении между людьми, а в психодраме становится особенно ясным, в первую очередь при обмене ролями и дублировании. С другой стороны, проекции имеют еще и огромную терапевтическую ценность: однажды их "распознав", человек изменяет представление не только о 'Ты', но и о самом себе.

"Процесс индивидуации имеет два принципиальных аспекта: с одной стороны, это процесс интеграции, а с другой - столь же необходимый процесс общения - найти себя, свое "ядро" можно только в процессе общения с людьми - и наоборот"⁴⁴. То есть процесс самопознания может протекать от проецирования к распознаванию этих проекций и их интеграции.

Возможность творчества в человеческих отношениях Морено усматривает в развитии процесса "теле", под которым он подразумевает соответствующие реальные представления людей друг о друге и на основе которого возможны истинная встреча, подлинные взаимоотношения и взаимное узнавание.

Психодрама стремится к достижению встречи в смысле достижения реального представления о партнере. Такое становится возможным при помощи разных психодраматических техник. Тогда на конкретных примерах можно увидеть, что мир и люди оказываются совсем не такими, какими мы их себе представляем. Основанное на проекциях ложное представление об окружающем мире получает шанс измениться и стать соответствующим действительности.

При этом не только восстанавливается справедливость по отношению к нашим ближним, одновременно с ней мы обретаем себя, находим свой внутренний "стержень" или, следуя юнгианской терминологии, приходим к ощущению Самости (Selbst).

"Отношение к себе является одновременно отношением к ближнему, и нет ничего, что в отношении к ближнему не относилось бы изначально к себе"⁴⁵. Это перекликается с ответом Иисуса на вопрос, какова главная заповедь в законе: "Возлюби Господа Твоего всем сердцем твоим, всею душою твоею и всем помышлением твоим. Другая же: возлюби ближнего твоего как самого себя" (Евангелие от Матфея) .

Психодрама помогает человеку встать на путь самопознания и любви к своему ближнему.

Разные представления о группе

После описания разных функций протагониста и группы в психодраматическом процессе следует высказать несколько принципиальных соображений относительно индивида и группы, особенно взглянув на психодраму с точки зрения аналитической психологии. Юнг отрицательно относился к разного рода группам, к работе с группами и к групповой терапии. Многие терапевты-юнгианцы до сих пор отвергают групповую терапию, хотя вместе с тем растет число аналитиков, усматривающих в ней позитивные возможности.

Понятие "группа" до сих пор не имеет в социологии четкого определения и обозначает толпу, массу или ограниченное количество людей. Эти люди находятся в разных социальных отношениях между собой и к людям, находящимся вне группы. Понятие "группа" может служить синонимом таких понятий, как 'слой', 'класс', 'часть населения'.

В психологии и социологии группа, как и организация, является важнейшим социальным образованием, которое связывает индивида и общество.

Насколько скептически к этому относился Юнг, явствует из одного письма, написанного им в 1955 г., где он излагает свою позицию по отношению к группе и групповой терапии. "Существует опасность, что человек превратит группу в своих отца и мать, оставшись таким же инфантильным, зависимым и неуверенным в себе, как и прежде". В таком случае группа может представлять источник опасности, которая заключается в деградации и скатывания на более низкий уровень. Но Юнг был настроен скептически и по отношению к "малым группам".

Может быть, подобное отрицание всех феноменов группы связано с интровертированным складом психики Юнга и его "своеобразным отношением к объекту". "Интроверт относится к нему (объекту) абстрагированно; он в сущности постоянно озабочен тем, чтобы удержать свое либидо при себе, как будто ему необходимо противостоять превосходству объекта"⁴⁶.

Что касается Морено, который тогда развивал социометрический метод в качестве базы любой групповой терапии, - то он принадлежал к экстравертированному типу личности, о котором Юнг говорит следующее: "Экстраверт, напротив, относится к объекту положительно. Объект имеет для него значение в том смысле, что он постоянно на него ориентируется и соотносит с ним свою субъективную точку зрения. Но в сущности объект никогда не обладает для него достаточной ценностью, поэтому следует стремиться к тому, чтобы в глазах экстраверта поднимать его значение"⁴⁷.

Несмотря на изначальный скептицизм, Юнг все же делал уступку времени: "В наше время, когда так много внимания уделяется социализации человека, когда особенно важной становится способность к адаптации, большое значение приобретает формирование психологически ориентированных групп". И далее: "По моему мнению, только групповая терапия может воспитать социального человека"⁴⁸. "Очень важны позитивные отношения между индивидом и обществом или группой, потому что ни один индивид не живет сам по себе, он находится в зависимости от принадлежности к какой-нибудь группе"⁴⁹.

Наконец, Юнг пришел к "неизбежному пониманию того, что индивидуальная аналитическая терапия (в сущности - психоаналитический метод) представляет собой диалектический процесс между двумя индивидами и с коллективно-социальной точки зрения гарантирует только односторонний результат"⁵⁰, который может и должен быть дополнен заботливо проводимой психологической работой в малых группах, где "социальный человек" имеет возможность переживания, развивая отношения со своими ближними.

В процессе анализа социальных явлений в ХIХ веке исключительность индивида была отодвинута на задний план, что вызвало у него протест и в первой половине ХХ века привело к идейному обесцениванию социальной системы и всех ее составляющих. Мореновское экспериментальное исследование группы появилось вследствие этой общественной напряженности. "С одной стороны, с помощью так называемой социограммы Морено открыл новые возможности для изучения динамической структуры групп, с другой стороны, его ролевые игры (психодрама и социодрама) приводят группы к процессу духовного оздоровления". (Это пишет не поклонник Морено, а Петер Р. Хоффштеттер в своем весьма объективном докладе, посвященном динамике группового развития.)⁵¹

В психодраме, как и в индивидуальном анализе, речь идет об установлении и развитии взаимоотношений с окружающими. Поэтому и тот и другой метод учитывают то важное обстоятельство, что любой невроз характеризуется, кроме всего прочего, нарушением социальных отношений.

Это означает, что индивид и его социальная роль вовсе не одно и то же, но между ними существует неразрывная связь. Юнг приходит к следующим выводам: "1. Групповая терапия необходима для воспитания социального человека. 2. Вместе с тем она не заменяет индивидуального анализа. 3. Обе формы психотерапии друг друга дополняют..."⁵²

Психодраматическая группа

Психодраматические группы невелики (по крайней мере, так принято у юнгианских терапевтов). Их цель заключается в самопознании и приобретении "собственного опыта".⁵³

Эти группы обычно состоят из 10 - 12 участников и образуются по гетерогенному принципу, то есть из людей разного возраста, пола и социального положения. (Вместе с тем могут существовать группы со схожей проблематикой участников.) Все участники находятся в равном положении. Не следует отбирать участников, исходя из их возраста или социального положения.

Со временем в каждой группе выкристаллизовывается свой определенный стиль, отвечающий как особенностям отдельных ее членов, так и ориентации ведущего или пары ведущих.

В любом случае цель работы остается терапевтической: устранение симптомов, разрешение конфликтов и, наконец, даже исцеление, имея в виду обретение целостности. У Морено это означало бы возвращение к космической размерности и вместе с тем достижения контакта с окружающими; у Юнга - поиск человеком себя в смысле возможного синтеза сознания и бессознательного, налаживания контакта между внутренним и внешним миром, так как "индивидуация предполагает интеграцию мира, а не его исключение "⁵⁴.

Общая задача - найти середину, и при этом для каждого - свою. Она может означать констелляцию группой Самости - главного архетипа, установленного Юнгом, которому подвластны все прочие архетипы и структуры, возникающие в процессе переживаний. 

В работе группы не существует обязательной цели или идеи. Существует лишь терапевтическая идея "способствующего действия", которая не может быть обязательной, а только объединяющей.

В давно работающих группах возникает атмосфера доверия, ответственности друг перед другом. Всех объединяет желание встретиться с конкретными или еще неизвестными трудностями и с помощью группы (или несмотря на присутствие других) вступить на путь внутреннего развития, внутренней самоорганизации.

Здесь нет первых и последних, ибо в течение определенного времени состав группы остается неизменным. Однако это означает, что участникам следует примириться со взаимными затруднениями в общении, друг друга понять и в процессе работы повлиять друг на друга. Все должны активно участвовать в работе независимо от того, насколько им это комфортно. Именно в этом и состоит одна из возможностей столкновения со своими трудностями, когда "ошибки" других режут глаз.

Поскольку психодрама имеет дело с процессом развития, а не с театром, в ней нет места персоне. Это введенное Юнгом понятие означает "маску" ('персона' - латинский эквивалент слова маска), которая является приложением (к личности), за которым можно  - часто бессознательно - надежно спрятаться. Если эту маску удается сбросить, чтобы увидеть самому и показать другим свое настоящее лицо, для психодрамы это событие. Здесь под персоной понимается не только не собственная роль, не только "верхняя одежда", в которой удобно представать перед окружающими. Персона - это так называемая социальная оболочка личности, кокон, который защищает ее от окружающего мира. Персона, будь то маска или социальная оболочка, от человека, обладающего слабым личностным ядром или находящегося в неблагоприятной для него социальной обстановке, может отделяться с большим трудом. Чтобы со временем у человека появилась возможность отказаться от этой защиты, между ним и группой должно существовать исключительное доверие. Чем лучше это получится, чем непосредственнее сможет вести себя человек, тем полнее его смогут узнать и понять в группе, а кто-то - и полюбить.

При этом никого не принуждают поступиться тем, чем бы он не хотел. Это касается не только персоны, но и других личностных аспектов, которые хотелось бы сохранить в тайне. Группу объединяет бережное отношение к тайне, к уязвимой стороне каждого человека. Поэтому чем больше участники группы доверяют друг другу и чем они между собой откровеннее, тем выше гарантия сохранения конфиденциальности.

В такой группе увеличивается ответственность. Морено требовал, чтобы каждый член группы дал обет молчания и прежде всего ясно понимал: все, что может повредить кому-либо из участников группы, не должно выйти за ее пределы. Он сравнивал такой обет с клятвой Гиппократа. Однако "обет, данный всей группой, не был бы психологичен и постепенно вошел в противоречие со спонтанным характером психодрамы". Члены группы постепенно проникаются чувством "полной взаимной ответственности" и усваивают соответствующий способ поведения⁵⁵.

В жизни возможно такое разделение ответственности между несколькими людьми, если каждый существует обособленно от остальных и вместе с тем их молчание дает им ощущение собственной защищенности.

Вот почему в психодраматической группе создается "защитное поле", которое столь необходимо для индивидуального процесса. Свой вклад в создание этого "защитного поля" вносит ритуальность, правила игры, а также общее построение драмы, прообразом которой является греческая трагедия. Однако об этом я скажу более подробно в следующей главе.

Личность и группа в психодраме

Личность и группа подобны двум полюсам: они представляют собой противоположности и вместе с тем обусловливают и дополняют друг друга. Группа является таковой, если в ее состав входят люди, которые более или менее различаются между собой. Но стать индивидуальностью можно, только противопоставляя себя группе.

В этих двух аспектах существует скрытая причина амбивалентного отношения к группе многих людей: с одной стороны, их привлекает ощущение сплоченности и защищенность, а с другой - они испытывают жгучую потребность в том, чтобы проявить свою индивидуальность.

Обоснования возражений против групповой работы и групповой терапии основаны на скрытом страхе - перед неприятием группой или неким авторитетом, а также опасения, связанные с возможностью оказаться под давлением группы или ведущего. Существует и страх перед коллективным сознанием группы и боязнь получить репутацию "ненормального". Многие участники бессознательно опасаются, что в психодраматической группе их персона не сможет послужить им достаточной защитой, и тогда проявятся их слабые места, которые хотелось бы скрыть не только от окружающих, но и от самих себя. Ни один из нас не желает предстать обнаженным перед другими, сбросив свою "социальную оболочку". Вследствие страха или недостаточного понимания кто-то из нас заключает все свои внутренние ценности в "башню из слоновой кости" (то есть уходя от жизни) и расплачивается за это длительной изоляцией, которая считается процессом индивидуации.

Когда, вопреки всем сознательным доводам, появляется ощущение, что чего-то не происходит и существует потребность в чем-то еще, возникает необходимость в человеческом общении. В бессознательном имеется знание о том, что "отношение к себе проявляется в отношении к ближнему и нет ничего, что в отношении к ближнему не относилось бы изначально к себе"⁵⁶ . Здесь подразумевается, что сначала следует выработать правильное отношение к самому себе, взглянуть на себя по-новому, быть может, увидеть себя в зеркале других, чтобы затем прийти к реальным, взимообогащающим отношениям с окружающими.

Для каждого конкретного человека характерны не только его сознательные установки, но и связи коллективного бессознательного. Он представляет собой не только долю коллективного сознания, но и некую часть коллективного бессознательного. Тогда для человека может возникнуть определенная опасность не справиться с содержанием коллективного сознания. В таком случае субъективное сознание отождествляется с коллективным и расширяется, при этом содержание коллективного бессознательного полностью вытесняется, и человека начинает переполнять психическая энергия. Таким образом, перед феноменом возрастающего накопления коллективного бессознательного он оказывается совершенно беспомощным.

Вследствие такого процесса появляется так называемый человек толпы, каковым никто себя не считает. Между тем пренебрежение человеком толпы и стремление держать его на расстоянии свойственны именно коллективному сознанию. И та настойчивость, с которой каждый из нас этот аспект отвергает, вызывает естественное подозрение о его присутствии в качестве тени. То, что отвергается сознанием, продолжает жить в бессознательном.

Уже в 1949 году Нойманн писал: "В бессознательном нашего современника человек толпы существует как часть психической составляющей, как часть личности, которая, ... действуя автономно, может оказывать губительное влияние... Этот бессознательный аспект противоречит сознанию... он иррационален и эмоционален, представляет собой антипод индивидуальности и оказывается разрушительным... Он превращается в тень, составляющую некую часть личности, темного брата-близнеца эго. Лишь в исходящем от эго процессе интеграции, в процессе сознательного погружения в глубины бессознательного возникает некая попытка его связи с сознанием" ⁵⁷.

В психодраматической группе появляется возможность выявить этот коллективный теневой аспект человека, например, по чрезмерной приверженности к коллективно воссозданным паттернам поведения и деятельности. Точно таким же образом в психодраме можно вплотную соприкоснуться и с другими личностными аспектами. Человек толпы должен быть извлечен из своего теневого бытия и проведен через сознательное переживание, которое как раз и означает " личностный рост".

Последующее бессознательное притяжение между отдельным человеком и группой позволяет выявить теневой аспект "атомизированной индивидуальности" (термин Нойманна). Изначально позитивный процесс освобождения эго и сознания из-под давления бессознательного (или стремление избавиться от коллективной опеки и признания авторитетов) приводит к расколу в системе группа-личность и возникновению атомизированного индивидуализма.

Начиная с гордости своей победой, человек спустя какое-то время приходит к ощущению изоляции: желанная свобода оборачивается для него пустотой. Все реже и реже его согревает живое общение, и даже самая маленькая группа - семья - и та, кажется, распадается.

Сознательная адаптация к окружающему миру сегодня почти обязательно предполагает наличие своей "индивидуальности", "собственного мнения". Входят в моду новые слова типа "самовыражения"^57а. Переполненный информацией и возможностями "творческой" реализации человек все меньше осознает, кто он, что он собой представляет и в заключается чем смысл его жизни.

Нойманн пишет: "Современная революция человечества, в эпицентре которой мы в данный момент находимся, вследствие переоценки ценностей привела к дезориентации всех вместе и каждого в отдельности. Мы ежедневно сталкиваемся с ее последствиями: политическими для общественных структур и психологическими в личной жизни человека - и от этого страдаем"⁵⁸. Таким образом, потерявший ориентацию человек страдает не столько из-за утраты внутренних и внешних ценностей, сколько прежде всего от сознания окружающего его вакуума и отсутствия способности к общению с другими. Он оказался "зажат", утратив какую бы то ни было связь со своими инстинктами и бессознательным.

Он приходит в группу, ибо перестает выносить одиночество и потерю духовной связи с людьми. "Дезориентированный, рациональный, атомизированный, "отключенный" от бессознательного",⁵⁹ современный человек идет в группу, бессознательно надеясь расшевелить свои чувства и вновь встретиться с людьми. И здесь он, конечно же, "наткнется" на источник своего "атомизированного индивидуализма" (выражение Нойманна). Это значит, что его ожидает конфликт со своей психической сущностью, которую он до сих пор игнорировал в своем стремлении "соответствовать".

Не является ли такое стремление к людям и возвращение в коллектив регрессией? Может быть, здесь есть нечто от тоски по утерянному раю? Должна ли группа возместить человеку "нехватку индивидуального" (Юнг)? Или же она должна послужить в качестве замены утраченным социальным связям? ^59a

Вполне возможно, что изоляция и отсутствие способности к общению могут породить инфантильное желание "укрыться "в теплом коллективе группы. Однако в индивидуальном анализе похожие ожидания связываются с поисками отца или матери: у них для тебя всегда найдется время, им все можно рассказать, они всегда принимают тебя таким, как есть.

Психодраматическое действие направлено вовсе не на то, чтобы снова "внедрить" человека в коллектив. Цель психодрамы заключается в его переориентации, и прежде всего - при помощи группы и в полемике с ней. Смысл психодрамы заключается в появлении нового восприятия в переживании себя и других.

До того, как человек пришел на психодраму, на каком бы этапе его жизни это ни случилось, он в той или иной степени соответствовал своему окружению. Такая адаптивная ориентация, отвечающая индивидуальным склонностям и возможностям, может считаться вполне естественной. Вместе с тем совершенно естественным оказывается и подавление собственных склонностей, препятствующих этой адаптации, то есть подавление "неприемлемых" установок (для экстравертов оно связано с полным отвлечением внимания от внутренних переживаний, для интровертов - наоборот, с уходом глубоко в себя) и пренебрежение "малоценными" функциями. (Человек с высшей чувственной функцией пренебрегает функцией мышления, которая перестает быть для него необходимой и привлекает к нему нежелательное внимание; человек с высшей функцией ощущения подавляет в себе интуицию, которая, как ему кажется, вводит его в заблуждение, и т.д.)

Однако такое игнорирование существующих возможностей приводит не только к определенному обделению себя и духовной неполноценности, но и существенно препятствует процессу индивидуации, направленного на обретение целостности. В конце концов наступает момент, когда стремление человека соответствовать требованиям своего окружения приводит к появлению у него чувства опустошенности, недовольства, депрессии или "бунта". Возникает ощущение пустоты и чувство утраченного времени. Поток психической энергии изменяет свое направление и тогда прогрессивный процесс адаптации оборачивается регрессией.

Именно в такой момент жизни человек обращается к аналитику или приходит в психодраматическую группу. Его охватывает непонятное раздражение, неосознанное стремление к жизненному обновлению заставляет его искать новые пути. И такая реакция является инстинктивно верной. Получается гораздо хуже, если человек продолжает упорно подавлять свое недовольство (что в нашем обществе, не слишком настроенном на "духовную волну", происходит сплошь и рядом).

Пренебрегать внутренним напряжением, появившимся в результате односторонней адаптации, - значит идти к внутреннему конфликту. Его, в свою очередь, тоже стараются не замечать, объясняя внешними факторами. В конце концов это приводит к диссонансу между основными и вспомогательными функциями, "расщеплению личности" и неврозу⁶⁰. Начинают развиваться симптомы, в поведении человека проявляется неадекватность, он чувствует себя несчастным, становится агрессивным или впадает в депрессию.

Теперь остается дожидаться регрессии, к которой можно было бы прийти уже при первых признаках недовольства. Именно регрессия теперь становится адаптацией к требованиям, которые предъявляет к человеку его внутренний мир. Она следует за прогрессом, как сон за следует за состоянием бодрствования, и так же, как сон, оказывает регенерирующее воздействие.

Если раньше психическая организация человека была более экстравертированной, теперь происходит его обращение к сущности происходящего и углубление в себя. Если раньше он был более интровертированным и его привлекали внутренние состояния и движения души, теперь у него возникает необходимость (например, в психодраматической группе) выйти из своего внутреннего мира и обратиться к миру, который его окружает: увидеть других людей, обратить внимание на их поведение, поступки, задуматься над ними и т.д.

Обе установки могут существовать как в прогрессивном, так и в регрессивном виде (регрессией считается изменение "естественного" типа адаптации). Чем менее важными становятся цели, на которые направлен процесс адаптации, тем большее значение приобретают те возможности психики, которые до сих пор по той или иной причине не проявлялись или игнорировались. Такой процесс говорит об усилении бессознательного (состоящего из личного и коллективного), которое грозит "переполнить" слабое эго.

Кроме того, аспекты, которые до сих пор игнорировались и не развивались в силу своей невостребованности, несут в себе архаичные, часто угрожающие или очень неприглядные черты.

Как уже отмечалось, регрессия может быть не только освежающим и укрепляющим сном, но и сном, полным ужаса и кошмаров, который заставляет человека просыпаться с криком. "Кошмар" может, например, заключаться в том, что человек сталкивается с необходимостью самоутвердиться в той или иной группе, найти нужный подход к разным людям. Если этого не получается, он весьма болезненно ощущает архаичную сторону своей психики.

Разумеется, адаптированное сознание противится регрессии. Однако невозможность дальнейшего развития сама по себе приводит к регрессии, не считаясь с сознанием. Эта регрессия выступает в качестве адаптации к требованиям внутреннего мира.

Когда происходит адаптация к условиям, выдвинутым внутренним миром (она может быть и вынужденной, достигаться через конфликты, кошмары, симптомы), психическая энергия освобождается вновь и дает начало прогрессивным процессам. И если к психическому содержанию, которое проявилось в процессе регрессии, "подключается" сознание, можно считать, что сделан важный шаг к достижению целостности.

Именно такая возможность для регрессии предоставляется в группе. При бессознательном стремлении к целостности группа может восприниматься как отражение столь желанной цели. Группа может поддержать процесс достижения целостности, но ни в коем случае не подменять собой цель этого процесса. Иными словами, группа - не сам архетип, а в лучшем случае архетипический образ. Тем более группа не является олицетворением Самости. Она может лишь способствовать ее проявлению.

Тем не менее психодраматическая группа создает условия для появления феноменов, "всплывающих" в результате регрессии. Она создает безопасное пространство, в котором с помощью психодраматических техник могут найти свое выражение архаичные, неразвившиеся, а потому самые нелицеприятные аспекты психики.

Происходящая во время действия реальная встреча с психическим содержанием оказывает на человека чрезвычайно сильное влияние, она воздействует и преображает его. Даже примитивные с виду, неумелые и неловкие попытки войти в состояние интроверсии не просто становятся возможными; они воспринимаются вполне серьезно наряду с доселе скрываемым стремлением превратиться в экстраверта, которое, на первый взгляд, делает поведение человека дурашливым или агрессивным. Во "внешнем" мире попытки подобного проявления или хотя бы признания в себе таких чувств и переживаний могли бы закончиться весьма плачевно. (Вспомним, как часто мы стыдливо утираем слезы!) В "безопасном пространстве" психодраматической группы каждый из присутствующих, образно говоря, выставляет на всеобщее обозрение свои чувства. Это происходит как в процессе действия, так и после него, во время шеринга, когда душа каждого участника открывается в ответ на раскрытие протагониста.

Но условия психодрамы позволяют протагонисту перед всей группой проявлять жестокость, открывать душевные раны, испытывать чувство вины. Иными словами, вытащить на поверхность те чувства, которые обычно мы в себе подавляем, желая приспособиться к окружающему миру, щадить своих ближних или испытывая страх перед ними. В психодраме появляется возможность проявить эти чувства, вступив с ними в контакт. От этого они не перестанут таить в себе угрозу, обременять, не станут менее серьезными, но в какой-то степени утратят свою взрывоопасность, возникающую вследствие их вытеснения, тайного присутствия и стыда за них. В данном случае психодраматическая группа, которая является свидетелем происходящего, принимает на себя роль исповедника, а освобождение протагониста от тяжкой ноши можно сопоставить с отпущением грехов.

Теолог Тиллих говорит: "Спасение или исцеление происходит modo parficipationis (только при терпеливом участии) прежде всего через причастность к объективному". Вся группа, включая ведущего, становится причастной к объективному событию, признанию протагонистом личной ущербности и вины. В то же время она становится свидетелем целительного воздействия драмы, порожденной решительностью и мужеством.

Вполне вероятно, что посторонний наблюдатель увидит определенную опасность, скрытую в возможном преувеличении участниками роли группы, в проецировании на группу Самости или в принятии на себя ведущим родительской роли. Здесь можно усмотреть опасность в том, что, будучи принятыми, такие проекции могут привести к 'инфляции' и собственной переоценке. Однако такие опасения кажутся совершенно неуместными, почти заносчивыми в процессе психодраматического действия, во время сопереживания драме протагониста и всех остальных участников, ощущения эмоциональной включенности, всеобщего неравнодушия и сопутствующего чувства бессилия каждого человека в отдельности, когда в спонтанном развитии действия участвуют все без исключения.

Рассматривая Самость в качестве основного архетипа, определяющего все архетипические структуры и понимая, что в психодраме воспроизводятся и разыгрываются архетипические ситуации, вряд ли кому-нибудь из участников может прийти в голову, что это "сделал" именно он, ведущий или кто-то еще.

Однажды один из участников группы, священник, сказал: "Если я вообще когда-либо ощущал присутствие Святого Духа, то это случилось здесь, во время психодрамы".

Вот почему значение психодрамы переоценить нельзя. Сомнения лишь подтверждают могущество сил, которые начинают действовать, когда встречаются люди.

Если каждый участник группы стремится найти ядро собственной души, ощутить свою Самость, то возникает вопрос о возможном нуминозном переживании в психодраме.

Морено говорил об этом с прямолинейностью, которая кажется детской: "Бог не умер. Он живет в психодраме" ⁶². А в одном из писем Юнга есть такие строки: "Самость... по сути своей множественна... она символизирует коллективное и... объединяет людей в группы" ⁶³.

Осознание человека группой в качестве Самости может придать мужества каждому, кто здесь вплотную соприкоснется со своим собственным "я".

У каждого участника психодраматической группы существует "потребность в регрессии". От ее интенсивности и остроты зависит возможность дальнейшего личностного развития. Накопившаяся энергия меняет свое направление, что приводит к появлению нового представления о существующих требованиях внутреннего и внешнего мира. В таком случае психодрама может оказать огромную помощь. И все-таки она не может полностью заменить индивидуальный анализ, хотя бы потому, что человек слишком редко получает возможность стать протагонистом. Кроме того, только психодраматическая терапия таит в себе опасность (поскольку все "всплывающие на поверхность" аспекты воспринимаются исключительно эмоционально), что последующий анализ переживаний может оказаться недостаточным.

Но и одного интеллектуального проникновения в содержание бессознательного в процессе индивидуального анализа совершенно недостаточно. Именно об этом пишет Юнг в "Психологии переноса": Тот, кто "настаивает лишь на мыслительном процессе, теряет терпение, полный желания перескочить стадию чистого действия. Даже если они с ней и соглашаются, то при этом как бы воздают дань возможности реализации мысли. Но им кажется странной и даже абсурдной необходимость вступления в эмоциональный контакт со своим внутренним миром. Интеллектуальное понимание, как и чистый эстетизм, создают обманчивое, соблазнительное ощущение свободы и превосходства, которое при эмоциональном вторжении может привести к срыву. Этот срыв означает наличие некой связи между бытием и смыслом символических содержаний, и эта связь оказывается весьма необходимой для этически верного поведения..."

                                                                                                                            http://www.nvppl.ru